В этом году "Кипарисовому ларцу" -- сто лет.
Несколько зимних стихов оттуда.
Сиреневая мгла
Наша улица снегами залегла,
По снегам бежит сиреневая мгла.
Мимоходом только глянула в окно,
И я понял, что люблю ее давно.
Я молил ее, сиреневую мглу:
"Погости, побудь со мной в моем углу,
Не тоску мою ты древнюю развей,
Поделись со мной, желанная, своей!"
Но лишь издали услышал я в ответ:
"Если любишь, так и сам отыщешь след,
Где над омутом синеет тонкий лед,
Там часочек погощу я, кончив лет,
А у печки-то никто нас не видал...
Только те мои, кто волен да удал".читать дальшеСнег
Полюбил бы я зиму,
Да обуза тяжка...
От нее даже дыму
Не уйти в облака.
Эта резанность линий,
Этот грузный полет,
Этот нищенски синий
И заплаканный лед!
Но люблю ослабелый
От заоблачных нег --
То сверкающе белый,
То сиреневый снег...
И особенно талый,
Когда, выси открыв,
Он ложится усталый
На скользящий обрыв,
Точно стада в тумане
Непорочные сны --
На сомнительной грани
Всесожженья весны.
Милая
"Милая, милая, где ж ты была
Ночью, в такую метелицу?"
-- Горю и ночью дорога светла,
К дедке ходила на мельницу.-
"Милая, милая, я не пойму
Речи с словами притворными...
С чем же ты ночью ходила к нему"
-- С чем я ходила? Да с зернами.-
"Милая, милая, зерна-то чьи ж?
Жита я нынче не кашивал!"
-- Зерна-то чьи, говоришь? Да твои ж...
Впрочем, хозяин не спрашивал... -
"Милая, милая, где же мука?
Куль-то, что был под передником?"
-- У колеса, где вода глубока...
Лысый сегодня с наследником...
"Кипарисовый ларец" -- посмертная книга. Умер Анненский 30 ноября 1909 года. А 12-м ноября 1909 помечено последнее его стихотворение под названием "Моя тоска", посвященное Кузмину.
Пусть травы сменятся над капищем волненья
И восковой в гробу забудется рука,
Мне кажется, меж вас одно недоуменье
Все будет жить мое, одна моя Тоска...
Нет, не о тех, увы! кому столь недостойно,
Ревниво, бережно и страстно был я мил...
О, сила любящих и в муке так спокойна,
У женской нежности завидно много сил.
Да и при чем бы здесь недоуменья были -
Любовь ведь светлая, она кристалл, эфир...
Моя ж безлюбая -- дрожит, как лошадь в мыле!
Ей -- пир отравленный, мошеннический пир!
В венке из тронутых, из вянущих азалий
Собралась петь она... Не смолк и первый стих,
Как маленьких детей у ней перевязали,
Сломали руки им и ослепили их.
Она бесполая, у ней для всех улыбки,
Она притворщица, у ней порочный вкус -
Качает целый день она пустые зыбки,
И образок в углу -- Сладчайший Иисус...
Я выдумал ее -- и все ж она виденье,
Я не люблю ее -- и мне она близка;
Недоумелая, мое недоуменье,
Всегда веселая, она моя Тоска.