От тебя все шарахаются – чего же еще, понятно.
В платье застиранном, руки истопника,
Пострижена кое-как. И пусть, и ладно.
Жизнь – это только повод для черновика.
А там у тебя малиновые разливы,
Звоны вечерние, полночные соловьи.
А там у тебя… Могла бы и здесь – счастливой,
Разве Психея не создана для любви?
Как же... Скипелась соль, запеклась до смоли.
Брачное ложе – кружево по краям.
Да не лишил бы Господь этой певчей боли,
А в черную полночь вольготнее соловьям.
Автор walentina.
...Предисловие Анатолия Гелескула к цитировавшейся как раз вчера книге Натальи Ванханен заканчивается так: "Одна из загадок орнитологии -- в ненастье голоса смолкают, и лишь соловьи поют при любой погоде".
В платье застиранном, руки истопника,
Пострижена кое-как. И пусть, и ладно.
Жизнь – это только повод для черновика.
А там у тебя малиновые разливы,
Звоны вечерние, полночные соловьи.
А там у тебя… Могла бы и здесь – счастливой,
Разве Психея не создана для любви?
Как же... Скипелась соль, запеклась до смоли.
Брачное ложе – кружево по краям.
Да не лишил бы Господь этой певчей боли,
А в черную полночь вольготнее соловьям.
Автор walentina.
...Предисловие Анатолия Гелескула к цитировавшейся как раз вчера книге Натальи Ванханен заканчивается так: "Одна из загадок орнитологии -- в ненастье голоса смолкают, и лишь соловьи поют при любой погоде".