* * *
"Я воплотил унывный голос ночи,
"Всех сновидений юности моей.
"Мне страшно, друг, я пережил паденье,
"И блеск луны и город голубой.
"Прости мне зло и ветреные встречи,
"И разговор под кущей городской".
читать дальше
Июль 1923
* * *
Под гром войны тот гробный тать
Свершает путь поспешный,
По хриплым плитам тело волоча.
Легка ладья. Дома уже пылают.
Перетащил. Вернулся и потух.
Теперь одно: о, голос соловьиный!
Перенеслось:
"Любимый мой, прощай".
Один на площади среди дворцов змеистых
Остановился он -- безмысленная мгла.
Его же голос, сидя в пышном доме,
Кивал ему, и пел, и рвался сквозь окно.
И видел он горящие волокна,
И целовал летящие уста,
Полуживой, кричащий от боязни
Соединиться вновь -- хоть тлен и пустота.
Над аркою коням Берлин двухбортный снится,
Полки примерные на рысьих лошадях,
Дремотною зарей разверчены собаки,
И очертанье гор бледнеет на луне.
И слышит он, как за стеной глубокой
Отъединенный голос говорит:
"Ты вновь взбежал в червонные чертоги,
"Ты вновь вошел в веселый лабиринт".
И стол накрыт, пирует голос с другом,
Глядят они в безбрежное вино.
А за стеклом, покрытым тусклой вьюгой,
Две головы развернуты на бой.
Я встал, ополоснулся; в глухую ночь,
О друг, не покидай.
Еще поля стрекочут ранним утром,
Еще нам есть куда
Бежать.
Ноябрь 1923
"Я воплотил унывный голос ночи,
"Всех сновидений юности моей.
"Мне страшно, друг, я пережил паденье,
"И блеск луны и город голубой.
"Прости мне зло и ветреные встречи,
"И разговор под кущей городской".
читать дальше
Июль 1923
* * *
Под гром войны тот гробный тать
Свершает путь поспешный,
По хриплым плитам тело волоча.
Легка ладья. Дома уже пылают.
Перетащил. Вернулся и потух.
Теперь одно: о, голос соловьиный!
Перенеслось:
"Любимый мой, прощай".
Один на площади среди дворцов змеистых
Остановился он -- безмысленная мгла.
Его же голос, сидя в пышном доме,
Кивал ему, и пел, и рвался сквозь окно.
И видел он горящие волокна,
И целовал летящие уста,
Полуживой, кричащий от боязни
Соединиться вновь -- хоть тлен и пустота.
Над аркою коням Берлин двухбортный снится,
Полки примерные на рысьих лошадях,
Дремотною зарей разверчены собаки,
И очертанье гор бледнеет на луне.
И слышит он, как за стеной глубокой
Отъединенный голос говорит:
"Ты вновь взбежал в червонные чертоги,
"Ты вновь вошел в веселый лабиринт".
И стол накрыт, пирует голос с другом,
Глядят они в безбрежное вино.
А за стеклом, покрытым тусклой вьюгой,
Две головы развернуты на бой.
Я встал, ополоснулся; в глухую ночь,
О друг, не покидай.
Еще поля стрекочут ранним утром,
Еще нам есть куда
Бежать.
Ноябрь 1923
-
-
29.08.2009 в 23:05-
-
30.08.2009 в 01:08-
-
30.08.2009 в 01:11-
-
30.08.2009 в 11:33-
-
30.08.2009 в 12:00