Из письма к Вигелю от 22 октября -- 4 ноября 1823 г., ответ на его приглашение в Кишинев. Проклятый город Кишинев! Тебя бранить язык устанет. Когда-нибудь на грешный кров Твоих запачканных домов Небесный гром конечно грянет, И -- не найду твоих следов! Падут, погибнут пламенея, И пестрый дом Варфоломея И лавки грязные жидов: Так, если верить Моисею, Погиб несчастливый Содом. Но с этим милым городком Я Кишинев равнять не смею, Я слишком с Библией знаком, И к лести вовсе не привычен. Содом, ты знаешь, был отличен Не только вежливым грехом, Но просвещением, пирами, Гостеприимными домами И красотой нестрогих дев. Как жаль, что ранними громами Его сразил Еговы гнев! В блистательном разврате света, Хранимый богом человек И член верховного совета, Провел бы я смиренно век В Париже Ветхого Завета! Но в Кишиневе, знаешь сам, Нельзя найти ни милых дам, Ни сводни, ни книгопродавца. Жалею о твоей судьбе! Не знаю, придут ли к тебе Под вечер милых три красавца; Однако ж кое-как, мой друг, Лишь только будет мне досуг, Явлюся я перед тобою; Тебе служить я буду рад -- Стихами, прозой, всей душою, Но, Вигель -- пощади мой зад!
И дальше в письме: "Это стихи, следственно, шутка — не сердитесь и усмехнитесь, любезный Филипп Филиппович..." А чего Вигелю было сердиться-то на такую прелесть?
Вигель в 38-м писал А.И. Одоевскому: "Я также знал его, дивился ему и всей душой любил его".
А помнишь, -- "его разговор занимателен и делен, но всегда кончается толками о мужеложстве". То есть, может, он действительно только об одном и думал?
Если серьезно -- ну, может, действительно Пушкин имел в виду именно это -- то есть что В. именно так последнюю строчку воспринять мог. Хотя вроде как Вигель был достаточно умен, чтобы так не реагировать.) В любом случае, мне всегда так нравилось это "не сердитесь и усмехнитесь"...
Если серьезно -- ну, может, действительно Пушкин имел в виду именно это -- то есть что В. именно так последнюю строчку воспринять мог. Хотя вроде как Вигель был достаточно умен, чтобы так не реагировать.) В любом случае, мне всегда так нравилось это "не сердитесь и усмехнитесь"...