Вот это абсолютно точно. Во всяком случае, представление об истории черпается уже, кажется, исключительно из исторических романов, а то и из худфильмов. Всё нехудожественное воспринимается как что-то скучно-занудное. То есть люди живут в мире симулякров, художественных образов. И уже, кажется, перестают отличать реальность -- реальное, пусть давно случившееся событие; реального, пусть давно жившего человека -- от художественных образов, созданных романистами (или сценаристами с режиссерами).
Можно ли как-то переменить эту ситуацию -- я не знаю. Если людей она устраивает -- а она их, судя по всему, устраивает, им в этом мире вполне уютно, -- то что же тут сделаешь? Можно завалить прилавки научно-популярной литературой -- ее просто не будут читать, вот и все...
Из шести предполагаемых могил вскрыто пять. Никаких останков не найдено ни в одной. Особенно важной была пятая, потому что именно здесь, по свидетельству могильщика Мануэля Кастилья, было похоронено тело Лорки.
"No obstante, no podemos descartar que aparezca. Aún queda una fosa": "Тем не менее, мы не можем исключать возможность того, что кости обнаружатся. Осталась еще одна могила". Но, что бы там они ни говорили, теперь уже ясно, что эта самая возможность стремится к нулю.))
Радоваться всё-таки пока подожду (во всяком случае, ПОСТАРАЮСЬ подождать) -- из суеверия, чтоб не сглазить. Ждать осталось недолго: как уже говорилось, работы закончатся на следующей неделе, 10-12 числа.
И ведь что значит классика. Сколько ни смотри, а каждый раз все что-то новое находишь. Вот непосредственно сейчас я впервые обратила внимание на, как выражается один из наших авторов, примечательный фактор: там, посреди песни, один испанский гранд другому испанскому гранду яблоко бросает. Как же это я раньше-то такой явной греческой детали не заметила? Ах, Швейцер...
В свете этого яблока как-то по-новому смотришь и вот на это:
Ну, как бы там ни обстояло дело с яблоками,))) а пляжный вариант молодого Калныньша в сочетании с золотыми стихами -- это вещь.
upd При повторном внимательном просмотре песни обнаружилось, что на словах "без причастья умер он" тот самый мужчина, который бросил яблоко, как-то печально опускает глаза...
Фиделю Кастро подарили галапагосскую черепаху. -- А сколько она живет? -- спросил Фидель. -- Около 400 лет. -- Вот так всегда с домашними животными, -- сказал Фидель. -- Не успеешь к ним привыкнуть, как они умирают у тебя на руках...
II We have fed our sea for a thousand years And she calls us, still unfed, Though there's never a wave of all her waves But marks our English dead: We have strawed our best to the weed's unrest, To the shark and the sheering gull. If blood be the price of admiralty, Lord God, we ha' paid in full!
читать дальшеThere's never a flood goes shoreward now But lifts a keel we manned; There's never an ebb goes seaward now But drops our dead on the sand -- But slinks our dead on the sands forlore, From the Ducies to the Swin. If blood be the price of admiralty, If blood be the price of admiralty, Lord God, we ha' paid it in!
We must feed our sea for a thousand years, For that is our doom and pride, As it was when they sailed with the _Golden Hind_, Or the wreck that struck last tide -- Or the wreck that lies on the spouting reef Where the ghastly blue-lights flare. If blood be the price of admiralty, If blood be the price of admiralty, If blood be the price of admiralty, Lord God, we ha' bought it fair!
Наше море кормили мы тысячи лет И поныне кормим собой, Хоть любая волна давно солона И солон морской прибой: Кровь англичан пьет океан Веками -- и все не сыт. Если жизнью надо платить за власть -- Господи, счет покрыт!
читать дальшеПоднимает здесь любой прилив Доски умерших кораблей, Оставляет здесь любой отлив Мертвецов на сырой земле. Выплывают они на прибрежный песок Из глухих пропастей дна. Если жизнью надо платить за власть -- Господи, жизнью платить за власть! -- Мы заплатили сполна!
Нам кормить наше море тысячи лет И в грядущем, как в старину. Нам, давным-давно пошедшим на дно, Или вам, идущим ко дну, -- Всем лежать средь снастей своих кораблей, Средь останков своих бригантин. Если жизнью надо платить за власть Господи, жизнью платить за власть, Господи, собственной жизнью за власть! -- Каждый из нас властелин!
читать дальшеОчередная неделя полного молчания. Последняя информация -- от 25 ноября: начинают раскопки двух остальных захоронений. (Всего их шесть, сначала оградили четыре, там и шли работы, теперь вот навес и ограждение перенесли.) Эти два захоронения находятся ближе к памятнику, "надгробному камню". Каковы результаты раскопок в тех четырех, не сообщается. Единственное, что сказали -- наткнулись на roca grande (скалу? большой камень?) как раз в том месте, где, по показаниям радаров, была сдвинута почва. Но раскопки там прекратили и перешли в другое место не поэтому. Так с самого начала было запланировано: четыре могилы, потом еще две.
В качестве даты предполагаемого окончания работ называется 10 декабря (или 12-е). Я не совсем понимаю -- они закончат определенного числа вне зависимости от того, найдут что-то или нет? Трудно сказать, не зная, нашли ли что-нибудь уже, и если нашли, то что именно.
Полную информацию обещают дать не ранее конца раскопок. Ну что ж, только ждать, что еще остается.
Мельчает род, и опустела чаша Веселья прежнего. Уже давно Холодный ветер -- ностальгия наша, И ностальгия -- все, что нам дано.
читать дальше Грядущее минувшему на смену Ползет с трудом. А в лабиринтах сна Душа везде встречает только стену; Проснешься -- снова пред тобой стена.
Зачем душа в плену? Виной какою Отягчены мы? Чей зловещий сглаз Нам души полнит страхом и тоскою В последний сей, столь бесполезный час?
Герои блещут в невозможной дали Былого,-- но забвенную страну Не видно зренью веры и печали; Кругом туман, мы клонимся ко сну.
<.........>
Спи, родина,-- никчемна и ничтожна, А коль узришь во сне надежды свет, Знай, все -- не нужно, ибо невозможно, И цели никакой в грядущем нет.
Спи, кончен вечер, наступает ночь, Спи,-- ненадежный мир смежает веки, Предсмертным взором отсылая прочь Все, с чем теперь прощается навеки.
Спи, ибо все кончается с тобой. Ты вечной жизни жаждала во славе Пред этой пустотою голубой -- Быть вечным вымыслом? О, спи, ты вправе
Исчезнуть, не внимая ничему; Для праздных душ в мечтаньях мало проку; Вечерний час уводит нас во тьму Навстречу ветру, холоду и року --
Так, лику смерти противостоя, Взглянув во мрак, что мир вечерний кроет, Промолвил римский император: "Я Был всем, однако быть -- ничем не стоит".
Omnia fui, nihil expedit. Император Север
(Перевод Е. Витковского)
МАЛЕНЬКАЯ, НО ВПОЛНЕ БЕСКОНЕЧНАЯ ПОЭМА О ЧЕРНОЙ ЗАВИСТИ К ПОРТУГАЛЬЦАМ
Можно лишиться колоний. Можно лишиться золота, которое давали колонии. Собственно, можно лишиться всего -- кроме права, говоря о Фернандо Пессоа, называть его "Наш Фернандо Пессоа".
Мое восприятие его книг не было неизменным. Сильное первое впечатление сменилось более сдержанным отношением в дальнейшем. Но, безусловно, это один из крупнейших прозаиков нашего времени. То есть уже -- БЫЛ одним из крупнейших прозаиков.
Как жаль. 80 лет -- достаточно долгая жизнь, конечно. Но ведь живут люди и до 90, и дольше...
который я по уважительной причине) пропустила. Именно в августе и начался "Поэт в Нью-Йорке". Начался с Гарлема.
читать дальшеЯ увидел громадное негритянское гетто -- Гарлем, самый большой негритянский город на земле, город, где даже похоть простодушна, а потому трогательна и даже набожна. Я исходил его, я глядел во все глаза, он мне снился. Скопище бурых хибар -- кино, радио, шарманка, -- но надо всем витает страх, печать расы.
Продуктовый рынок.
Хибары, о которых он пишет, начали сносить уже после его отъезда. На этом снимке -- снос гарлемских трущоб в 30-е годы:
...Двери наглухо закрыты; агатовая детвора боится богачей с Парк-авеню: вдруг налетит граммофон и растопчет песню.
Или враги приплывут по Ист-ривер и заберутся в святилище, где дремлют боги. ... Они (негры) -- рабы всех достижений белого человека, рабы его машин. И ни на минуту не отпускает страх -- а вдруг позабудешь зажечь газ, разучишься водить автомобиль, пристегивать крахмальный воротничок. А вдруг вилка вопьется в глаз? Ведь эти вещи -- чужие, их дали на время, и надо быть начеку -- не то граммофон окрутит жену и детей...
...Их выкрали из рая и отдали во власть ростовщиков с окоченелыми лицами и высохшими душами. И что печальнее всего -- негры не хотят больше быть неграми: они мажут волосы бриолином, чтобы распрямить завиток, пудрятся, присыпая лицо пеплом, и пьют лимонад, от которого выцветают кофейные губы и разбухает тело. Негодование росло во мне.
...Свидетельством моего негодования стала "Ода королю Гарлема". В ней -- дух черной расы и попытка воодушевить тех, что трепещут от страха и тешатся грезой о белом теле. (Перевод Н. Малиновской)
ОДА КОРОЛЮ ГАРЛЕМА
Своей поварешкой он на кухне глаза вырывал крокодилам и непослушных обезьян лупил по заду. Своей поварешкой ................
Зияла в полуночной тверди глубокая трещина, и замерли там саламандры из кости слоновой. Молодые американки были беременны одновременно детьми и деньгами, а кавалеры изнемогали на крестах ленивой зевоты.
Это они. Это они у подножья вулканов пьют и пьют серебристое виски и глотают, глотают кусочки сердца на ледяных медвежьих горах.
Этой ночью король Гарлема беспощадной своей поварешкой на кухне глаза вырывал крокодилам и непослушных обезьян лупил по заду. Своей поварешкой.
Черные,черные, черные, черные. Ваша ночь опрокинута навзничь, и могучая кровь не имеет выхода. Нет румянца. Есть кровь под кожей, гранатовая от ярости... Кровь, которая ищет на тысяче древних дорог запыленные кости, и пепел белесый, и арки небес, коченеющих ночью, где бродят безмолвные толпы планет вдоль пляжей пустынных, со всячиной всякой, забытой людьми и потерянной здесь.
Эта кровь -- на подходе, и скоро по крышам, решеткам балконным явится с яростным стоном, чтоб жечь полыханьем зловещим хлорофилл белокурых женщин, рокотать в изголовьях кроватей, рядом с белой бессонницей раковин, и устроить всемирный потоп -- в желтый час, на рассвете табачного цвета. .............
Тогда, о негры, тогда, тогда-то вы сможете яростно целовать колеса быстрых велосипедов, совать глазастые микроскопы в потемки беличьих дупел узких, и, наконец, ничего не боясь, плясать исступленно и всласть наплясаться, а в тростниках, высоко в облаках, наш Моисей обескровится в терниях... (Перевод Ю. Мориц)
НЕГРИТЯНСКИЕ БУДНИ И РАЙ
Ненавистны им птичьи тени в белой наледи щек холеных и раздоры огня и ветра в облицованных льдом салонах.
Ненавистны платки прощаний, лук без цели и звук без эха и запрятанные колючки в алой мякоти злачного смеха.
Их манит синева безлюдий, колокольная поступь бычья, и прилива кривая пляска, и лукавой луны обличья.
Тайновидцы следов и соков, сетью искр они будят болота и хмелеют от горькой прохлады своего первобытного пота.
Ибо там, в синеве хрустящей без червей и следов лошадиных, где над яйцами страуса стелется вечность и колышется танец дождинок,
в синеве изначальной, где ночь не боится рассвета, где походкой сомнамбул верблюды туманов бегут от нагого кочевника-ветра, там, где сладко траве над тугими телами стелиться, где рядится в кораллы чернильная скорбь вековая и под связками раковин меркнут усопшие лица, -- разверзается танец, из мертвого пепла вставая. (Перевод А. Гелескула)
"Я пришел к тебе с приветом, я прочел твои тетради. В прошлом веке неким Фетом Клиффордом Саймаком был ты жутко обокраден..."
Как раз вот только что перечитывала его "Всякая плоть -- трава". Маленький американский городок, неожиданно отделенный от мира невидимым куполом, через который никто не может проникнуть... Нет, в остальном эти романы друг на друга не похожи (и, судя по тому, что пишут в рецензии, книга Кинга нравится мне гораздо меньше, чем книга Саймака). Но этот прием с куполом... Зачем было Кингу его использовать? Собственная фантазия иссякла? Очень это странно.
Сегодня в Мадриде на аукционе продают рукопись сонета Лорки. Сонет был написан в 1932 году и посвящен скрипачке Ньевес Гас (Nieves Gas). Четырнадцать строк, подпись и рисунок -- женский портрет. Эта Ньевес -- каталонка; предполагают, что он написал это стихотворение в декабре 32-го, когда в Барселоне выступал с лекцией о "Поэте в Нью-Йорке".
Интересно, кто купит. Фонд ФГЛ, наверное. Рукопись "Распятия" они на Sotheby's покупали совместно с Министерством культуры. А рукопись всего "Поэта в Нью-Йорке" продавалась на Christie’s, она тоже сейчас в Фонде.
Сегодня на этом же аукционе продают еще и рукопись Бласко Ибаньеса, а также старинные документы с подписями различных монархов, в том числе Фердинанда и Изабеллы, Филиппа Второго, а также Хуаны Безумной. Такая заочная встреча с последней, думаю, порадовала бы автора сонета.) Донье Хуане он в молодости посвятил элегию. "Princesa enamorada sin ser correspondida..."
...Пока я тут пишу, там, наверное, уж купили сонет-то.) Я его не читала, не помню. Но это, конечно, не значит, что он не был опубликован. А может, даже и читала, но просто без посвящения, поэтому не знаю, о каком стихотворении идет речь. Интересно было бы увидеть.
upd читать дальшеС интернетом живешь прямо как в сказке -- не успела пожелать, а уж добрые люди выложили эту рукопись:
Так вот это какой сонет-то!) "Yo sé que mi perfil será tranquilo..." Ну это известное стихотворение, часто публикуемое. Написано оно, конечно, было не для этой каталонской девушки, он ей просто подарил его, поставил посвящение. Он так часто делал: посвящал кому-нибудь ранее написанные стихи. Мне встречались разные даты написания этого сонета. В некоторых изданиях под ним стоит "1930", а в других источниках указывается декабрь 29-го -- то есть Нью-Йорк. Но в нью-йоркский сборник он не вошел, публикуют его обычно в разделе "Стихи разных лет".
Вот он на русском, в переводе Натальи Ванханен:
Мои черты замрут осиротело на мху сыром, не знающем о зное. Меркурий ночи, зеркало сквозное, чья пустота от слов не запотела.
Ручьем и хмелем было это тело, теперь навек оставленное мною, оно отныне станет тишиною бесслезной, тишиною без предела.
Но, даже привкус пламени былого сменив на лепет голубиной стыни и горький дрок, темнеющий сурово,
я опрокину прежние святыни, и веткой в небе закачаюсь снова, и разольюсь печалью в георгине.
...Да, и аукцион был не в Мадриде, а в Барселоне.)
Donde habite el olvido, En los vastos jardines sin aurora; Donde yo sólo sea Memoria de una piedra sepultada entre ortigas Sobre la cual el viento escapa a sus insomnios.
читать дальшеDonde mi nombre deje Al cuerpo que designa en brazos de los siglos, Donde el deseo no exista.
En esa gran región donde el amor, ángel terrible, No esconda como acero En mi pecho su ala, Sonriendo lleno de gracia aérea mientras crece el tormento.
Allí donde termine este afán que exige un dueño a imagen suya, Sometiendo a otra vida su vida, Sin más horizonte que otros ojos frente a frente.
Donde penas y dichas no sean más que nombres, Cielo y tierra nativos en torno de un recuerdo; Donde al fin quede libre sin saberlo yo mismo, Disuelto en niebla, ausencia, Ausencia leve como carne de niño.
Allá, allá lejos; Donde habite el olvido.
Там, где живет забвенье, В просторных садах, где не всходит заря; Там, где я был бы только памятью камня, погребенного в крапиве... ............................... Там, там вдали, где живет забвенье.
Несмотря на все антизападные камлания, рассчитанные исключительно на местный охлос, начальники наши в Совете Европы оставаться-то хотят, а как же. Как однажды сказал Шендерович, им всё-таки хочется к людям.)) Именно (и только) поэтому они и продлили мораторий.
Но, как бы там ни было, главное -- это: смертной казни в России не будет.