Вот когда у Достоевского какие-то дамы и молодые люди (а также не очень молодые люди) собираются в разнообразных сочетаниях и начинают между собой разговаривать нервные разговоры -- это я прямо-таки терпеть не могу. А у Кузмина то же самое -- с нашим удовольствием. Или когда у Чехова начинают произносить чего-нибудь вроде неба в алмазах и страданий, которые потонут в милосердии, -- мамочки мои. А когда у К. читаешь "Как могут жить люди, не знавшие таких минут?!" -- так это как-то даже и мило.
Нету в жизни ни справедливости, ни объективности. По крайней мере во мне их точно нет. Нету и нету.
ПС. Это я "Плавающие-путешествующие" читаю.
Нету в жизни ни справедливости, ни объективности. По крайней мере во мне их точно нет. Нету и нету.
ПС. Это я "Плавающие-путешествующие" читаю.
Я Чехова-прозаика люблю, а драматурга... Ну вот "Три сестры", пожалуй, нравятся. А с Достоевским не получается у меня никак. Лорка-то вот его любил, а я...
А у Достоевского мне нравится в таких разговорах то, что для героев идеи важнее всего, они ими живут и плюют на быт. Герои же Кузмина кажутся мне мелкими людьми, погруженными в быт. Как у Чехова. Но у Чехова (у позднего) важнее всего само совершенство формы и полная отстраненность автора от пошлости, которую он изображает. Он, как Флобер, изображает то, что ему противно, это я очень чувствую.
У Кузмина ведь, например, в "Крыльях" или в "Плавающих..." в быт погружены, как правило, женщины. А мужские союзы как раз и противостоят этой мелочности быта. А с другой стороны -- а хоть бы и быт!)) Не могу точно вспомнить сейчас, у Блока где-то в дневниках -- "Есть ведь и быт, милый сердцу", как-то так. Вот кузминский быт мил моему сердцу.